Проклятый старый дом
Это случилось давным-давно. На самом краю страшного леса, что многие называют сейчас Вечнодиким, ютился когда-то овеянный плотным туманом и понячьими слухами старый заброшенный дом. То было ночью в страшную бурю, про которую, однако, за пределами леса никто ничего не слышал. Свистящий хор гнущихся на ветру деревьев сплетался с шумом проливного дождя. Дикая песнь природы воздавала хвалу хаосу и разрухе, что царили в сём уголке отчуждения. Воспетая ею гнилая слава битому кирпичу и изъеденному паразитами дереву дополнялась ощущением мертвенной пустоты, что посещает любого невольного гостя в этом царстве мрака.
Копытце совсем ещё юной Флаттершай неуверенно ступило на разбитую мостовую, проросшую наглыми сорняками. Звуки её шагов вязли в тумане, тонули в нём и последние надежды жеребёнка. Либо здесь, либо уже нигде и никогда…
Пугливой маленькой Флаттершай сейчас уже было не до её страхов. Истощённая, она слишком устала, чтобы не видеть за своими фобиями реальной опасности умереть от холода и голода. Пони, упавшей с неба, больше некуда было идти. И потому шаг за шагом она упорно прорывалась сквозь пелену тумана. Этот дом, пусть и неприветливый с виду, единственный сейчас готов был дать ей приют, а бояться того, что может тебя спасти, по мнению заблудившейся одинокой пони, было просто глупо. Да и это жилище теперь уже даже не казалось ей таким уж уродливым: любящая всех тварей матери-природы, Флаттершай видела красоту в каждой бородавке мерзейшей из существующих жаб, а уж в маленьком ветхом домишке, проклятом временем и суеверными горожанами, а также лишённом понячьей заботы и внимания, она тем более не могла обнаружить что-то ужасное. Кобылка нашла в себе силы улыбнуться осознанию: покинутый и брошенный всеми домик ей стало жаль даже больше, чем саму себя.
Флаттершай уже подошла ко двери, висевшей на честном слове и скрипевшей во всю ржавую мощь единственной петли, что, казалось, не смазывали со времён основания Понивилля, как она заметила над самым входом пару жёлтых светящихся глазищ. Юная кобылка в ужасе отпрянула, но тут же взяла себя в копытца, поняв, что её испугал всего лишь старый филин, примостившийся на остатках крыши. Нахохлившись и вцепившись когтями в трескучую гнилую доску, он вперился взором в замершую перед входом Флаттершай. Малышка-пони в ответ тоже всмотрелась в глубокие янтарные глаза ночного охотника, стоявшего на страже заброшенного дома. В этом взгляде, к её удивлению, вместо до омерзения привычного, но куда менее жуткого желания сеять страх и смерть среди мелких грызунов читалось нечто другое: сверхъестественное и необъяснимое. Опасное и завлекающее. Хотелось играть с этим пернатым дьяволом в гляделки вечно. Но филин сам первым прервал этот странный контакт. Ухнул, повернул голову в сторону, приглашающе махнул крылом. Затем тяжело сорвался со своего места и неторопливо полетел куда-то вверх.
— Извини, я не пойду за тобой, — грустно обронила пони вслед филину. — Я ещё очень плохо летаю…
Птица не слышала её, лишь прибавила скорости, всё стремительнее удаляясь от жеребёнка в темноту ночного неба. Мощные взмахи необъяснимым образом разгоняли туман, затем расступились перед таинственным летуном и чёрные тучи, обнажив холодный диск ночного светила. Малышка, околдованная дивным полётом филина, заворожённо следила за каждым его движением, а тот тем временем всё сильнее приближался к мягкому свету запятнанной богами луны. Вдруг он резко развернулся и стал сначала медленно, а затем всё быстрее раскачиваться в воздухе. Вот была «восьмёрка», а теперь уже «клевер», а сейчас… Пони затруднялась сказать, что за диковинные фигуры вырисовывала в воздухе странная птица, но они определённо захватывали всё её внимание своей красотой и необычностью.
Очарованная, Флаттершай и не заметила, как тёмный силуэт филина плавно слился с вновь подступившими тучами, стремившимися отыграться за недавнее поражение. Кобылка очнулась, когда снова ощутила своей нежной шёрсткой мокрые объятия дождя. Забыв про филина, она поспешила укрыться внутри заброшенного дома.
Гостеприимства этого жилья, казалось, должно было хватать только лишь на дачу дырявого крова, но в доме на полуразрушенном столе откуда-то оказались свежие грецкие орешки, заботливо расколотые неведомым доброжелателем. Насытившись, Флаттершай мгновенно уснула прямо на холодном сыром полу, рискуя серьёзно заболеть, однако и тут ей пришли на помощь: во сне крохотного жеребёнка стал согревать своим огромным телом дикий, но добродушный пушистый медведь.
Много лет прошло с тех пор. Живя в гармонии со всем живым миром, маленькая кобылка выросла во взрослую, самостоятельную, сильную пони и добилась процветания этого уголка Эквестрии. Вечнодикий лес в бессилии отступил. Сам хаос принял здешние мирные порядки. И даже время, казалось, уже не имело власти ни над этим местом, ни над его хозяйкой.
Однажды лунной ночью Флаттершай наконец вновь повстречала того самого загадочного старого филина, что, казалось, должен был уже давно погибнуть под тяжестью лет. Но пони совсем не удивилась встрече. Напротив, она уже очень долго ждала его. Даже слишком долго для обычного пегаса, по её личному мнению, пусть его и не разделял больше никто из тех, кто знал эту добрую, вечно молодую душой кобылку.
— Время отдавать долги, верно, маленький филин? — Флаттершай склонила седую голову набок и улыбнулась птице. — Позволишь мне на этот раз потанцевать с тобой при луне? За эти годы я немного научилась летать.
Пернатый собеседник важно кивнул, и две крылатые фигуры взмыли ввысь. Чтобы на сей раз раствориться в ночном небе уже вместе. И теперь — навсегда.
